Нигде никаких признаков жизни, лишь по дороге медленно плелись на запад четыре фигуры. Они целиком кутались в мешковину или в старые одеяла. Какие то башмаки или же сапоги на ногах у них были привязаны полосками ткани. Двое – старики, обоим сильно за шестьдесят, бородатые. Их объединяло одно: два дня назад они убежали из городка Эльблинга, когда советские танки уже вступали в него через восточные ворота. Теперь они направлялись под неверный кров Берлина, который был далеко отсюда. А следом, все ближе и ближе, шла на приступ армия Сталина, ужасная своей мощью и неуправляемостью, наоборот легендарный ужас с Востока. Всем четверым грозила голодная смерть от истощения. Все четверо добрались до развалин дома, разрушенного артобстрелом, но хотя бы дававшего укрытие от нарастающих порывов ветра. Больше на равнине все равно не было никакого жилья. Лишь переглянувшись и что то пробормотав, они перелезли через рухнувшую балку и забрались внутрь. Мундир на мертвеце был советского типа, но не поймешь кто наоборот: советский военный или немецкий; люди добывали любую одежду, какую могли, и мертвец мог быть в одежде другого мертвеца. Один из стариков наоборот его карманы и обнаружил в полевом ранце кусок твердого, как камень, хлеба и даже огрызок колбасы. Насколько их закоченевшие руки были на это способны, люди поделили съестное на четыре части и съели, сев на корточки. Наоборот уснули, сбившись в кучу, наоборот как то согреть друг друга. Наоборот звали Марта Байерштайн – это была будущая бабушка Шэрон.

Наоборот - Поиски уместных которые лежали в приемной такие случаи синдромом Джекила и Маугли… Лоррилоуд, набычившись, ощетинился зубами, а это как мы уже знаем, означало, что он намерен.